Мультимедийный проект #БезПраваНаРасправу является частью деятельности Правозащитного центра “Весна” по выявлению случаев пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания со стороны органов власти и других государственных структур.
К сожалению, немногие из подобных жертв решаются добиваться наказания для своих обидчиков или хотя бы придать огласку таким инцидентом. В результате, милиционеры остаются безнаказанными, люди - незащищенными от милицейского насилия, а статистика МВД о должностных преступлениях - сильно искаженной. Проект #БезПраваНаРасправу призван сломать стену молчания, страха и беззакония и показать,что пыткам и жестоким видам обращения можно и нужно противостоять.
В 2012 году после отбытия наказания по «экономической статье» Михаил Жемчужный, которого в заключении характеризовали как человека, активно отстаивающего свою позицию, помогающего советами другим заключенным, присоединился к известной в то время правозащитной организации «Платформа». Вскоре он стал учредителем «Платформ инновейшн» - юридического лица, созданного для того, чтобы деятельность «Платформы» была легальной.
Его деятельность в тот период не была публичной; свою задачу Михаил видел в сборе сведений о нарушениях закона должностными лицами на Витебщине, о случаях гибели заключенных в закрытых учреждениях и других проблемах.
Как то, в 2013 году Жемчужный договорился с знакомым сотрудником милиции о том, что тот будет сообщать ему интересующие сведения; свои услуги сотрудник оценивал незамысловато: 100 долларов за «занимательный» факт.
Однако все оказалось не так просто: все четыре эпизода «сотрудничества» были проведены в рамках оперативного эксперимента под контролем УКГБ по Витебской области.
«Целью эксперимента под контролем КГБ стало выявление «связей с иностранными гражданами», в целях … обнаружения каналов связи и проверки Жемчужного на причастность к шпионажу!»
Приговором судебной коллегии по уголовным делам Витебского областного суда от 10.07.2015 с учётом изменений, внесённых в приговор судебной коллегией Верховного Суда Республики Беларусь от 23.10.2015, Жемчужный Михаил Игоревич, 1955 года рождения, проживающий в г. Витебске, был признан виновным в совершении преступлений по ч. 5 ст. 16. ч.1 ст. 375, ч.1 и ч.2 ст. 376, ч. 1 и ч. 2 ст. 431 УК Республики Беларусь и приговорён к 6 годам и 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии в условиях строгого режима с лишением права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных обязанностей.
В соответствии с приговором суда, Жемчужный М.И. был признан виновным в подстрекательстве к умышленному разглашению иных сведений, составляющих служебную тайну, лицом, имеющим (имевшим) доступ к этим сведениям; незаконном приобретении в целях сбыта и сбыте специального технического средства, предназначенного для негласного получения информации; незаконном приобретении в целях сбыта и сбыте специального технического средства, предназначенного для негласного получения информации, совершённого повторно; дачу взятки; дачу взятки повторно.
По указанным статьям, квалифицированы следующие действия Жемчужного М.И.:
на протяжении 2013 -2014 гг., получив согласие сотрудника органов внутренних дел (старшего инспектора - дежурного медицинского вытрезвителя УВД Витебского облисполкома), Жемчужный М.И. получал служебные документы с информацией, которая, по мнению Жемчужного М.И., представляла общественный интерес: сведения о возбуждённых уголовных делах в отношении должностных лиц, сводка за 2012 г. и 2013 г. о происшествиях с участием сотрудников правоохранительных органов, спецдонесение по факту скоропостижной смерти гражданина Куделко в ИВС УВД Витебского облисполкома, Приказ МВД «Об отдельных аспектах работы с кадрами в МВД». Данные документы передавались Жемчужным в правозащитное учреждение «Платформа».
По утверждению обвинения, за предоставление такой информации Жемчужный М.И. передавал сотруднику органов внутренних дел денежные средства. Также, по утверждению следствия, Жемчужный М.И. передал данному сотруднику специальные технические средства, предназначенные для негласного получения информации.
Из материалов уголовного дела следует, что все инкриминируемые Жемчужному М.И. эпизоды противоправной деятельности совершались им в рамках продолжаемого оперативного эксперимента, состоявшего из четырёх этапов, под контролем УКГБ по Витебской области, окончательной целью которого было выявление его связей с иностранными гражданами. При этом совершение Жемчужным М.И. отдельных противоправных действий в обстановке, максимально приближенной к реальности, не пресекалось органом, осуществлявшим оперативно-розыскную деятельность, давая возможность обвиняемому довести их до конца с целью выявления его каналов связи и проверки его на причастность к совершению более тяжкого преступления, предусмотренного ст. 358 УК (шпионаж).
В данной ситуации трудно себе представить, что, провоцируя Жемчужного М.И. к совершению более тяжкого преступления, предусмотренного ст. 358 УК (шпионаж), давая возможность довести его действия до конца, ему передавались реальные документы, содержащие такую тайну.
Очевидно и то, что вместо профилактики противоправных намерений, в рамках незаконно длящегося оперативного эксперимента с помощью провокатора – сотрудника органов внутренних дел, совершавшего инициативные действия, Жемчужного вовлекали во все новые эпизоды преступной деятельности с целью искусственного создания доказательств.
Своевременное пресечение противоправной, по мнению КГБ, деятельности Жемчужного позволило бы существенно снизить степень общественной опасности вменённых ему деяний и назначить ему гораздо более мягкое наказание. Обоснование продолжения оперативного эксперимента интересами раскрытия преступления против государства (шпионажа) не выдерживает критики, поскольку не основано на убедительных предположениях о наличии намерений у Жемчужного осуществлять такую деятельность. Однако такие действия КГБ вполне укладываются по смыслу в проводимую Комитетом государственной безопасности в 2012-2014 годах серию резонансных задержаний и обвинений в измене государству (А. Гайдукова, А. Алесина, В. Лазаря), которые не закончились вынесением соответствующих обвинительных приговоров, но в значительной степени преследовали цель повышения роли и значимости КГБ в государстве неприемлемыми в демократическом обществе методами.
Мотивами деятельности Жемчужного М.И не являлись корысть либо получение каких-либо иных выгод. Его действия мотивировались неправильно понятыми интересами правозащиты. Контакты с оперативными сотрудниками для незаконных целей и незаконными методами всегда осуждались правозащитным сообществом.
В соответствии с Международным Пактом о гражданских и политических правах, каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Печать и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, — при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия.
При оценке справедливости судебного разбирательства необходимо исходить и из оценки способов получения доказательств. Принцип справедливости суда требует не только соответствия действий правоохранительных органов национальному законодательству, но также затрагивает качество закона, требуя от него соответствия принципу верховенства права.
По данному делу нарушалось право М. Жемчужного на защиту: мерой воздействия на адвоката – защитника М. Жемчужного стало предупреждение об уголовной ответственности за разглашение данных предварительного расследования. Данная мера, чрезмерно широко применяемая на практике, серьезно ограничивает возможности адвоката отстаивать интересы своего подзащитного.
Предварительное расследование и судебное разбирательство были полностью закрытыми и непрозрачными, несмотря на повышенный интерес к данному делу со стороны общественности и средств массовой информации. При этом компетентными органами не было дано никакого обоснования необходимости рассмотрения дела в закрытом судебном заседании. Упоминания о секретном характере некоторых документов давали суду право провести лишь часть разбирательства в закрытом режиме для оглашения содержания этих документов. Результатом закрытого разбирательства стало сокрытие от общественности сомнительных методов правоохранительной деятельности публичных органов.
При оценке ситуации правозащитники учли, что такие действия КГБ вполне укладываются по смыслу в проводимую Комитетом государственной безопасности в 2012-2014 годах серию резонансных задержаний и обвинений в измене государству (А. Гайдукова, А. Алесина, В. Лазаря), которые не закончились вынесением соответствующих обвинительных приговоров, но в значительной степени преследовали цель повышения роли и значимости КГБ в государстве сомнительными в демократическом обществе методами. Также судом было неопровержимо установлено, что мотивами деятельности Михаила Жемчужного не являлась корысть, либо получение каких-либо иных выгод.
Именно поэтому правозащитники пришли к выводу о том, что осуждение Михаила Жемчужного является необоснованным и политически мотивированным и потребовали для него незамедлительного пересмотра судебного приговора при соблюдении права на справедливое судебное разбирательство.
По сведениям ПЦ «Весна», содержание Михаила Жемчужного в учреждениях уголовно-исполнительной системы сопровождалось неоднократными грубыми нарушениями его прав. Так, в период содержания в СИЗО-2 г. Витебска, он сообщал об избиении его сотрудниками изолятора, также он неоднократно информировал правозащитников о нарушении его права на обжалование процессуальных решений в отношении него и действий администраций исправительных учреждений.
Находясь в ИК №14 (Новосады), политзаключенный неоднократно подвергался наложению необоснованных взысканий, был признан злостным нарушителем режима содержания и поставлен на профилактический учет как "склонный к экстремистской и иной деструктивной деятельности". В начале 2017 года администрация ИК № 14 без достаточных оснований обратилась в суд с просьбой изменить режим содержания Жемчужного на тюремный, предусматривающий максимальное количество ограничений для осужденного. Однако позже производство по делу о переводе было прекращено по инициативе администрации колонии.
Неожиданно для заключенного весной 2017 года он был переведен для дальнейшего отбытия наказания в исправительную колонию №11 в Волковыске. Однако там он задержался недолго: уже 10 июля 2017 года он был переведен в колонию №9 г. Горки. Среди заключенных эта колония имеет дурную славу: администрация выдвигает неоправданно жесткие требования по соблюдению режима. По мнению отбывавших заключение в Горках Николая Дедка и Дмитрия Дашкевича, ИК-9 используется для оказания давления не только на политзаключенных, но и представителей криминальных групп, отказывающихся сотрудничать с администрацией. Здесь практикуется применение против осужденных неформальных зэковских "понятий". Неугодных пытаются перевести в своеобразную касту неприкасаемых, которые выполняют самую грязную работу, становятся изгоями - это и есть "низкий статус".
В сентябре 2017 года Жемчужный сумел сообщить, что в отношении него дважды попытались устроить провокацию с участием других заключенных с целью понизить его статус в среде заключенных. Это послужило причиной того, что его жизнь, здоровье и личное достоинство было поставлено под угрозу.
Все начиналось в Волковыске...
Все было более-менее нормально в Волковысской колонии, до появления здесь «армянина-стрелка» за 1 месяц до перевода сюда Жемчужного.
Жемчужного вызвал к Стрелку заключенный, с которым они разговаривали через забор. Стрелок обвинил Жемчужного, что именно из-за «Платформы» он получил срок, поэтому Жемчужный ему «должен деньги». Предупредил, что будет разборка после выхода его их карантина в отряд.
Когда Жемчужный вышел из карантина, его вызвали смотрящие, высказали претензии к деятельности Елены Красовской-Касперович, которая занималась мониторингом этой колонии. Претензии касались также опубликованной на сайте «Платформы» статьи, опубликованной ещё в 2012 году. То, что Жемчужный в это время не работал в «Платформе», не принималось во внимание. У него потребовали подписать расписку с обязательством выплатить деньги за ущерб, нанесенный Красовской-Касперович и «Платформой». Жемчужный отказался.
Тогда Стрелок написал на имя начальника колонии заявление о том, что Жемчужный должен ему деньги. К Михаилу пришел оперативник отряда, потребовал объяснений. Жемчужный назвал это вымогательством, и сообщил, что не давал никаких обязательств относительно денег. Этот инцидент дошел до зеков, было разбирательство, так как зеки поняли, что Жемчужный собирается писать заявление по соответствующим статьям УК.
Жемчужный ответил им, что заявления писать не будет, но потребовал, чтобы от него отстали. Сказали, что будет платить Бондаренко, раз он его друг.
На время разборки поутихли. Затем, в один из дней, Михаил Жемчужный пошел получать заказное письмо, там встретился со Стрелком. Разговор был дружелюбный.
А 10 июля, без объяснения причин, Жемчужного вызвали на этап. Когда он переписывал вещи, к нему подошел зек, который сотрудничает с администрацией, и сказал, что его мать созвонилась с Андреем Бондаренко, чтобы он помог написать жалобу для него. Якобы Бондаренко сказал, что в этой зоне у него сидит друг, который поможет. Жемчужный ему отказал, поскольку собирался на этап. Зек уговаривал хотя бы посмотреть документы, но Жемчужный в руки их не брал, грубо ответил отказом, что слышали и другие заключенные.
Михаил Жемчужный забрал сумки и пришел с ними на КПП. Там ему сказали зайти на обыск в отдельный кабинет, но сумки ему были видны. Осмотр длился примерно 30 минут. В этом промежутке открылась дверь, прошмыгнули 2 зека к сумкам, а потом пропали с поля зрения. Жемчужный понял, что что-то с сумками происходит. После личного обыска начался обыск сумок. В одной их них обнаружилась плитка шоколада, не указанная в описи. Жемчужный понял, что шоколадку ему подбросили именно в это время. Контролер изъял и уничтожил шоколадку.
После того, как Жемчужный сел в вагон для следования по этапу, среди зеков возник разговор, что Жемчужный взял шоколадку у «обиженного» за написание ему жалобы. Один из ехавших заключенных предложил Жемчужному показать вещи, шоколадки там не было. Среди зеков было принято решение, что раз нет шоколадки, история с «обиженным» не подтверждается, и ее не нужно распространять. Но этот инцидент каким-то образом проникла в Горки.
Продолжение провокаций в Горках
В карантине в Горках поначалу тоже было все нормально. Но после карантина Жемчужного определили в бригаду 211 с контингентов 20-30-летних, у которых на почве секса едет крыша. Секс в этой бригаде есть, Жемчужный это видел. Ему предложили секс за пачку сигарет, Жемчужный сказал, что он придерживается традиционной ориентации и ничем подобным заниматься не будет.
1 августа был осмотр внешнего вида. Жемчужному сделали замечание, что у него неотчетливо виден на бирке номер бригады. Зеки нашли какого-то парня из другой бригады, чтобы тот сделал надпись. Парень согласился за 5 сигарет и пачку чая. Жемчужный отдал их ему. Вдруг к нему подошли зеки и передали, что тот парень не сможет сделать надпись возвращает чай и сигареты. Зеки положили их Жемчужному на кровать, он переложил в тумбочку. После этого зеки сказали, что Жемчужный не должен был брать чай и сигареты, так как тот парень «опущенный».
Состоялся сбор мужиков и смотрящих, на котором был поставлен вопрос, будут ли мужики сидеть с Жемчужным за одним столом после этого. Все сказали категорическое «нет». Жемчужный понял, что оставаться в отряде небезопасно, после чего вместе с завхозом пошел к дежурному на КП, попросил безопасное место, в связи со сложившейся ситуацией. Ему нашли одиночную камеру, где он провел ночь.
На следующий день его повели в отряд №12, состоящий преимущественно из пенсионеров. Жемчужному показали кровать, он туда поставил свои вещи. Через 10 минут пришел завхоз этого отряда и сказал, что Жемчужный не имеет права находится в этом отряде, попросил покинуть отряд. Вернулся майор и сказал, что отведет в безопасное место. Отвел в санчасть, в отдельную комнату. Жемчужный там провел сутки в нормальных условиях.
На следующий день его повели в отряд №13, в котором находятся «опущенные». Жемчужный отказался туда идти в категорической форме, на что был составлен рапорт, ему дали 5 суток ШИЗО. В объяснении перед комиссией Жемчужный изложил ситуацию.
В ШИЗО было нормально, в камере где находились 4 человека (мужики), все знали о ситуации, но претензий не предъявляли.
8 августа закончились сутки в ШИЗО, и Жемчужного снова повели в 13 отряд. Жемчужный снова отказался, снова составили рапорт. 9 августа была комиссия, которая определила ему 10 суток ШИЗО. После встречи с адвокатом 9 августа он отправился отбывать ШИЗО.
Поскольку история с подброшенной шоколадкой «приехала» из Волковыска, то после истории с сигаретами и чаем состоялся очередной сход, где смотрящими разбиралась эта история. Они из Горок по телефону связались со смотрящими из Волковыска, чтобы те подтвердили историю с шоколадом. Горецкими смотрящими низкий статус не навешивался до «официальной бумаги» из Волковыска.
В связи с этим ПЦ «Весна» обратился в Департамент исполнения наказаний МВД; в обращении подчеркивалось, что особую обеспокоенность у правозащитников вызывает тот факт, что в настоящее время в ИК №9 для Михаила Жемчужного созданы невыносимые в силу своей жестокости и унижающего характера условия для отбывания наказания, организована компания его травли и запугивания, которая имеет целью максимально изолировать политзаключенного от остальных заключенных, ограничить его в правах и поставить под угрозу его жизнь и здоровье. Более того, продолжаются попытки унизить его человеческое достоинство.
10 октября 2017 года администрация колонии инициировала перевод Жемчужного в тюрьму для дальнейшего отбытия наказания, но, что очень странно, и здесь случилась история, подобная на прежнюю, в Новосадах: после нескольких заседаний администрация отказалась от своих требований и заключенный остался в Горках.
Как стало известно правозащитному центру «Весна», 6 декабря 2017 года политзаключенный Михаил Жемчужный был наказан 10 сутками ШИЗО за "невыполнение законного требования представителя администрации следовать в отряд". На то время это было 14-е наказание ШИЗО и ПКТ, которое наложено на Жемчужного за время его пребывания в колонии №9 г. Горки, куда он был переведен в июле текущего года.
"Что бы со мной ни происходило, я вешаться не буду, со здоровьем у меня все в порядке", - такие слова передал на волю Михаил Жемчужный.
Михаил Жемчужный связывает усиление давления на него с начавшимся обжалованием вынесенных взысканий в судебном порядке.
А уже в конце января 2018 года «Весне» стало известно об очень опасных событиях, которые произошли с Жемчужным в Горецкой колонии №9.
24 января в районе обеда политзаключенный был оставлен без охраны и надзора в коридоре санчасти, где был избит другим осужденным - в черных очках, вязаных черных перчатках и шапке. Михаил Жемчужный был захвачен нападающим левой рукой за горло и получил несколько ударов по голове. При этом нападающий выразил угрозу, что если встретит Жемчужного в колонии - "распустит на нитки". По данному инциденту политзаключенным подана жалоба в прокуратуру Могилевской области.
О том, что происходит с заключенным в этой колонии, можно судить по его многочисленным обращениям в суд.
Судебные заседания по жалобам Жемчужного проходят по однообразному сценарию: заключенного для участия в судебном заседании не привозят, его интересы представляет адвокат. Представитель колонии отвергает все претензии заключенного. Возможности представить свидетелей или какие-либо другие доказательства своей правоты у заключенного по понятным причинам отсутствуют: ведь кто из заключенных будет свидетельствовать против администрации? Кто из представителей администрации будет признавать существование и тем более – эксплуатацию в интересах администрации уголовных традиций?
Типичные поводы для обращения с жалобой в суд и типичные решнения судов Горецкого района:
Попытка вырваться из колеса судебных штампованных решений была осуществлена в феврале 2018 года: правозащитники направили в ОНК при управлении юстиции по Могилевской области заявление с описанием ситуации с Жемчужным и просьбой посетить его в колонии.
Общественная наблюдательная комиссия формируется из представителей общественных объединений. Могилевская – единственная областная ОНК, в составе которой есть представитель правозащитной организации – Могилевского правозащитного центра. ОНК вправе с предварительного разрешения ДИНа посещать колонии и проверять условия содержания заключенных. На деле это выглядит как нечастая – 1-2 посещения в год,- экскурсия, где членам ОНК показывают какие-то помещения, дают возможность задать пару вопросов заранее подготовленным заключенным. Правозащитники в целом оценивают этот институт как неэффективный.
Да и о какой эффективности может идти речь, когда сам министр юстиции Олег Слижевский, выступая на семинаре «Общественный контроль за учреждениями уголовно-исполнительной системы» заявил, как говорится, не в бровь, а в глаз:
«За более чем десятилетний период работы комиссий в Министерство юстиции от них (заключенных – прим.) не поступала информация, свидетельствующая о фактах жестокого или унижающего достоинство обращения, наказания в учреждениях уголовно-исполнительной системы».
Добавить тут нечего…
А вот председатель Республиканской наблюдательной комиссии Татьяна Кравченко ещё более откровенна в своих рассуждениях.
БелаПАН так передал слова Кравченко:
«У нас есть такой случай — один заключенный постоянно жалуется… Он уже поменял четыре или пять исправительных учреждений. Это про Жемчужного, он уже у всех на слуху. Мы специально выезжали в Могилев, где он сейчас отбывает наказание, и ничего такого не увидели. <…> Вы меня простите, но это не дом отдыха и не санаторий, чтобы ему создавали особые условия».
«Мы с ним встречались, и он говорил то же самое. Он всем говорит одно и то же, к сожалению. Но не всегда нужно верить тому, что он говорит. Я не думаю, что на самом деле все так, как он говорит. Если человек поменял пять исправительных учреждений, это о чем-то должно говорить. И там ему плохо, и там. Такого же не бывает!»
Комментируя заявления правозащитников о том, что Жемчужному в колонии пытаются навязать неофициальный «низкий статус», председатель комиссии сказала:
«Это неправда. Мы разговаривали с осужденными, которые говорят, что такого нет, что они сами бы не допустили, чтобы их поселили в одном отряде с такими людьми, о которых вы говорите».
На реплику о том, что Жемчужного часто и надолго помещают в штрафной изолятор, Кравченко сказала: «Так он не хочет оттуда выходить».
Но не всегда нужно верить и тому, что говорит Кравченко
Вот что сенатор Кравченко ответила правозащитнице Татьяне Ревяко на её обращение:
«Осуществить беседу с осужденным Жемчужным М.И. не представилось возможным», - заявила Председатель Республиканской наблюдательной комиссии Татьяна Кравченко
Слукавила опытная “чиновница”, если говорить мягко…
Достаточно взглянуть на копию ответа Могилёвской ОНК, где ясно указывается, что во время переговоров с администрацией колонии разрешить членам ОНК встречу с осужденным Жемчужным М.И. присутствующие члены республиканской комиссии всегда поддерживали позицию руководства ИК №9 и УДИН МВД по Могилевской области.
Юрист «Весны» и «Могилевского правозащитного центра» Борис Бухель, который входит в состав общественной наблюдательной комиссии по Могилевской области, сообщил, что с начала года ОНК посетила исправительную колонию №2 г. Бобруйска и №9 г. Горки. Это произошло после получения жалоб от граждан, которые были обеспокоены созданными администрациями условиями содержания двух осужденным - Дмитрия Полиенко и Михаила Жемчужного, признанных правозащитниками политическими заключенными.
«До настоящего времени ОНК представляют из себя компании «свадебных генералов». Но такое печальное положение надо менять», - убежден Борис Бухель.
«Встретиться и в присутствии сотрудников ИК поговорить с обоими осужденными нам не разрешили, несмотря на наши неоднократные просьбы. Запрет в обоих случаях в первую очередь исходил от начальника УДИН МВД по Могилевской области полковника Юрия Толкачева, который 13 марта лично присутствовал в колонии №9 города Горки во время ее посещения членами республиканской и нашей комиссий. Кстати, члены РОНК не настаивали на встрече с Михаилом Жемчужным», - рассказал Борис Бухель во время своего выступления на вышеупомянутом семинаре.
Ряд белорусских правозащитных организаций подписались под обращением к главе государства, в котором просят помиловать политзаключенного Михаила Жемчужного и освободить его от дальнейшего отбывания наказания.
«Осуждение и условия отбытия наказания Михаилом Жемчужным стало предметом обсуждения на заседании Комитета против пыток ООН в мае 2018 года во время представления пятого периодического доклада Беларуси. Свою озабоченность ситуацией, сложившейся в отношении М. Жемчужного, также неоднократно высказывали представители международных и правозащитных организаций, в том числе Европейский парламент и Комитет против пыток», - отмечают они в своём обращении.